Сценарий

Название: Снимается аудио.

Все в сборе. Ура, кажется, Сценарий одобрен мы на это рассчитывали – у нас лучший бюджет – почти никаких затрат, только актёры и звуковая аппаратура. Сценарий, на мой взгляд слишком пафосный и высокопарный, будем его ещё раз читать. Кажется, все хотят – он слава богу короткий. Прочтите, Василий Фёдорович. Читает сценарий. Новая и старая, как мир, история Лукреции. Притча о человеке, оказавшегося в неоплатном долгу и расплатившегося предательством.

Рембрандт Харменс ван Рейн Самоубийство Лукреции, 1666. Холст, масло, 105 х 93 Институт Искусств, Миннеаполис

Авторская версия

Площадь перед римским борделем Зазывные крики гетер, дикий хохот, пьяное бормотание. На площади двое.

Первый: А это ты, уже год со свадьбы носишься со своей удивительной женой. Ты право похож на сопливого мальчишку, которому улыбнулась продажная девка. Второй: Зря ты так, я разбираюсь в женщинах. Первый: А что в них разбираться – они знают только буквы. Одна любит кричать У-у, другая О-о, а третья А-а. Вот и вся разница. Второй: Нет это ни на что не похоже, когда я с ней я чувствую себя богом. Первый: Сильно сказано. Но послушай, ты уже у всех прослыл болтуном. А я как раз получил 50 тысяч сестерций и готов поспорить 10 к одному, что она пустышка. Устрой мне с ней свиданье, ну как решаешься? Второй: Тяжело, когда над тобой смеются, а ты прав. Вот тебе ключи. Уже поздно. Она спит. Постарайся не разбудить её. И молчи.

Спальня Лукреции. Ночь. Мрак, тишина. Она: Это ты моё, счастье. Я с утра знала, что ты придёшь. Я всегда жду тебя, как наложница в гареме. Раздави меня колесницей твоих бёдер. Сожми своими мускулами, как виноградная лоза, напои меня своим вином (я, кажется, это где-то читала). Но держи меня крепче. Я чувствую, что где-то далеко в спокойном море уже зародилась волна, которая погубит меня, если ты не спасёшь. Она бежит к берегу, как сумасшедшая, она здесь, она уже выше неба, она падает. Где ты? Я улетаю от тебя. Как страшно и сладко так испытывать судьбу. Но я уже вернулась, не понимаю откуда. Но ты слышал её грохот, ощутил её мощь и силу. Нет, это всё ты, мой Бог, мой Царь. Это ты грохотал Громами во мне. Это я задыхалась и трепетала от твоей мощи и твоей силы. Это Ты спас и унёс меня от мира, а у меня нет даже сил нежно поцеловать тебя.

Перед домом Лукреции. Начало утра, крик петуха. Первый: Никак такого не ожидал. Ты прав эта женщина – сама поэзия. С ней вспоминаешь, что когда-то летал. Трудно будет найти такую другую. Бери свои деньги.

Спальня Лукреции. Раннее утро. Она: Здравствуй, солнце. Ты вовремя пришло, развей ночной мрак. Ты был другим, сегодня, каким-то неясным. И ты не говорил со мною. Знаешь, я люблю, когда наши голоса скручиваются в пряжу, которую сматывают ангелы в небесах. Он: А я и не мог говорить с тобою. Я встретил лучшего друга, и он не верил, что ты чудо. И я отдал ему наши ключи. Но теперь всё измениться, он поддержит меня. Мы прославимся на весь Рим, все станут восхищаться тобой. Она: Значит тебя не было, ты покинул меня, я осталась наедине с собой и своим воображением, я всю ночь кричала в пустоту. Он: Глупости, отчего ты так побледнела, но ничего я умею снова заставить тебя заалеть и запеть. Я собран в дорогу. Мне легко оседлать тебя, моя любимая, лошадка. Мы уже мчимся в поля, где ещё никогда не были. О-о, какие тут цветы. А-а, как дивно меня растрясло, на твоих нежных холмах. У-у, всё. Ты во всем великолепна, Лукреция. Я так счастлив, мне даже больше нравиться, когда ты молчишь, а я только смотрю на тебя. И, посмотри, у нас скоро будут дети. Такого обилия, я не помню. Она: Нет, ты убил наше единственное дитя – нашу прекрасную любовь, которую мы вместе растили. Он: Перестань, это уже в духе плешивого философа Платона. Будем эпикурейцами- мы молоды, прекрасны, богаты, наконец. Я пойду за дарами и подарками для тебя. А когда вернусь, устроим праздник. И мне хочется ещё раз увидеть твоё молчание и услышать его. Жди.

Уходит

Жди, но чего ждать, когда всё светлое прошло. Всё разрушено, сломано, продано. Всё осыпается сухим песком, как уже ничей храм в пустыне. Я тоже в пустыне и мне пора уходить отсюда. А вот и стилет – ключик в мой новый пустой дом. Он как быстрый дирижёр. Всего два аккорда – она любила – она умерла. Слов больше нет – только боль и шум. Уходи моя кровь. Всё смой и уходи. Я не хочу знать, как ты волнуешься.

Он возвращается.

Что случилось? Откуда столько крови? У неё ведь было такое маленькое чудное тело. Боже моя, как ты могла покинуть меня. Я так страшно виноват. Нельзя трясти святыми дарами, зазывая покупателей, а я всех богаче и счастливее, просил у других грошовую милостыню. Мне не будет прощения, я иду за тобой. Всего тяжелее знать, что мне не суждено найти тебя.

Искуситель: Вот мерзавцы, все истребили: свои жизни, себя да и меня приковали к своему катафалку. Я то, за что страдаю, граждане?

Да, конечно, скромности у автора не наблюдается, сплошное любование своим словом. И сюжет. Он, что думает, что переиграл Шекспира, вытащив из пыльного хлама давно забытую байку. И какая смешная идея – заставить всех плакать над судьбой далёкой прапрабабушки, хотя в мире давно не осталось глаз, где стекала слеза о ней. Но в классической версии о жизни Лукреции тоже есть хвастающийся любовью своей жены муж. Там действует подонок, возбуждённый этими рассказами, и изнасиловавший Лукрецию. Лукреция убивает себя, не выдержав позора для замужней римской женщины. В нашей версии Лукрецию предаёт муж и она убивает себя, потеряв свою любовь. Конечно, это притча о предательстве самого близкого человека, и ясно, что нет никакого смысла искать реальные обстоятельства рассказанной по-новому истории. Кстати, почти всегда, если мужчина, открыто хвастается любовью своей подруги – это означает всего лишь, что она любит его больше, чем он её. Это «тонкости» природной мужской психологии. Для недалёких мужчин это предмет глупой гордости и повод идти к следующей. Схем отношений всего четыре. Любит он и любит она (царь и царица Тадж Махала), любит он и не любит она (Гранатовый браслет), любит она и не любит он (Медея и наша бедная Лукреция) и не любит, и он и она (клубное пролётное знакомство). Да, пожалуй, как некий клип, как ретро радиопостановки советских времён, эта история сойдёт.

И ещё у нас совершенно замечательный кастинг. Идите к нам, полинявшие актрисы, хромые герои и лысые первые любовники. Вы не достигнете популярности, вас никто не увидит, но немного наскребёте денег на жизнь.

Хотя будут и трудности. Почти исчезли великие голоса. Раньше актёр это прежде всего был голос.

Как не вспомнить Смоктуновского – его единоборство на площадке. Он казалось и сам не знал, чем победит на этот раз голосом или игрой. А теперь и актёры, и актрисы все говорят одинаково – одинаково плохо.

Ну ладно, пойдём по эпизодам – их у нас кажется шесть.

Первая сцена у ворот борделя, в общем ясна, автору не нравиться современная жизнь. Тут много есть чего подложить. Главное не попасть в мышеловку, заряженную автором – ведь героя за что-то полюбила необыкновенная женщина неслыханной любовью. Наш Ромео вовсе незаконченный идиот и подлец. Он потому и кричит о своей волшебной жене, что не верит в случившееся чудо и знает, что сам не способен на чувство такого масштаба. Он жаждет, как Фома неверующий, который хотел положить свои руки в раны Христа. И он получит то, чего просит. Искуситель уже тут, как тут. Наш простодушный герой выбалтывает «лучшему другу», всё. Очевидно быть болтуном его призвание и от своей преступной наивности он совершает худшее предательство в своей жизни. Он всё подготовил к сцене казни любящей, ничего не знающей, Лукреции. Наш Ромео уверенно выступает в роли рекламного агента своей жены, он в гуще торга, но он хуже сутенёра, тому хоть деньги нужны.

Он распоряжается жизнью, у него в руках ключи от собственного рая и он их продаёт.

Самая сложная сцена – вторая. Лукреция – влюблённая женщина, но это сам Соломон с лирой в руках, она играет и шутит. Она поёт свою песнь песней, ещё не зная, что это лебединая песнь, прощальная. Тут не ясно, что подложить, будем экспериментировать.

Этот эпизод все в проекте – нужна необыкновенная актриса с неземным голосом. Из известных я знаю только Марию Гулегину с её Аве Мария. Но и она не справится, голос должен сломаться в конце, сломаться, но быть узнаваемым. Тут придётся очень много работать.

Третий эпизод: мнимое обращение искусителя. Но он опять лукавит. Он изображает полноценного участника событий – ещё бы он расплачивается звонкой монетой. Но он знает, что проиграл – ему нужно будет ещё искать другую жертву, слабее Лукреции.

Четвертая сцена, сцена откровения. Лукреция – мудрая женщина, она чувствует, что-то произошло и радуется приходу своего грубого мужа, который должен ей всё объяснить. А он не понял, что сделал. выстреливает в неё жуткую правду и строит идиотские планы семейной популярности.

Он в восторге от умирающей от ужаса Лукреции – теперь у них всё, как у людей. А Лукреция понимает, что осталась одна в мире, который ей не нужен.

А он – глупец, совершив нелепую попытку склеить сломанную им жизнь лихим современным сексом, отправляется в магазин, скорее в Супермаркет за продуктами (дарами) к вечернему празднику. Думаю, тут можно подложить шумы современного города и восточную мелодию безутешного плача.

Пятая сцена: Смерть Лукреции. Она на плахе своего горя, она потеряла свою душу и не хочет ничего знать о своей прошлой жизни.

Шестая сцена: Возвращение мужа. Он, наконец, открыл глаза, понял, что совершил и что потерял. Ему тоже уже не нужна жизнь – в мире не осталось человека, кто бы мог его так любить, как любила Лукреция.

Но самое ценное в этой истории, это третья смерть – смерть искусителя. Лукреция сразу говорит о своём одиночестве и пустыне. Дьяволу не удалась роль Ромео, он просто дым и ничто. Обмена разных валют – драгоценностей любви на гроши секса не произошло. Маленькая отважная Лукреция предстаёт перед нами, как воительница. Она борется за свою прошлую любовь и побеждает во имя чистой любви, живущей в нас, несмотря на грязь и пошлость. Она вышла незапятнанной из этого кошмара, она не замечает суету уже безразличного ей мужа и идёт своим высоким путём. Низкий поклон тебе маленькая Лукреция. Нам есть, что снимать в этом Аудио. За работу, друзья.

Но какая всё же философия стоит за этим. Скорее всего призыв – не торговать своими чувствами – так легко можно продать и себя самого. А может быть автору просто надоела вечная суетливая ярмарка-продажа всего и всех. Или ему грустно, что он не встретил Лукрецию.